Польское правительство и Европейская комиссия заблокированы в связи с предлагаемыми изменениями в Верховном суде Польши. ЕС рассматривает возможность принятия беспрецедентного шага снятия Польши с ее избирательных прав в рамках Союза в качестве наказания за нарушение законности. Еврокомиссия также угрожает сократить фонды развития ЕС в Польше, если не будет обеспечено «верховенство закона». Эти и многие другие политические потрясения показывают, что, в отличие от преобладающих несколько лет назад мнений многих буржуазных комментаторов, которые говорили, что на польском политическом фронте не все спокойно, это не просто «не всё спокойно». Мы считаем, что на лицо институциональный тупик, который отражает более глубокие процессы в политической игре властных элит, что ведёт к дестабилизации польского общества. А это означает, что — классовая борьба снова стоит на повестке дня.

Правящая партия «Право и справедливость» (PiS) использует свое большинство в парламенте для ужесточения контроля над средствами массовой информации и ограничения полномочий судов. Ключевые фигуры в PiS имеют тесные связи с право-популистом Виктором Орбаном в Венгрии и, даже, — с нео-османистом Эрдоганом в Турции (как было отмечено во время визита Эрдогана в Польшу в октябре 2017 года), восхищаясь теми формами «демократии», которые Орбан и Эрдоган строят в своих странах. Следующий план PiS состоит в том, чтобы реформировать законы для избрания в Европейский парламент (EP), что, в частности, приведет к увеличению числа мест для EP для PiS.

Политика правительства вызвала возмущение у либеральной оппозиции, но их абстрактная защита либеральной демократии, похоже, не набирает активного, массового ответа среди польских рабочих. Основная оппозиционная партия Гражданская Платформа, наряду с различными политическими и другими группировками, вызывала в июле и августе уличные протесты в защиту Верховного суда и призывала ЕС вмешаться. Одним из главных аргументов Гражданской Платформы, в последнее время, было то, что политика правящей партии PiS — угрожает потоку средств развития ЕС в Польшу, тогда как Гражданская Платформа в силах гарантировать эти деньги.

Ранее в июле правительство приняло решение о снижении пенсионного возраста судебных органов с 70 до 65 лет: циничная «реформа», которая заставила бы 22 судей Верховного суда досрочно выйти на пенсию, включая президента Верховного суда Малгожата Герсдорфа. Судья Герсдорф отказывается отстаивать либеральную оппозицию, даже Европейский Союз настаивает на том, что его кандидатура конституционно заканчивается не ранее, чем в 2020 году. Общее число судей также будет увеличено до 120, предоставив правительству возможность назначить две трети членов Верховного суда одним махом, тем самым обеспечив свой политический контроль.

Этот конфликт вызвал конфуз ключевых лиц правящего класса Польши, среди которых премьер-министр Матуш Моравецкий. Он появился на трибуне Европарламента и в своем выступлении попытался политически защитить достижения PiS не только по самым последним конституционным вопросам, но и, якобы, — в сфере повышения уровня жизни населения и популярности его правительства. Призывая к «демократическому союзу наций» и «народным» правительствам, он попытался смутить ЕС, предложив, чтобы PiS был более верен так называемым «европейским ценностям», чем сам ЕС в настоящее время. Излишне говорить, что этот маневр был обречен на провал. Многие государства-члены ЕС заперты в условиях глубоких кризисов. Уступка PiS еще больше подорвет авторитет ЕС, в то время как он имеет отношения к более важным кризисным проявлениям, таким, как в Италии или Испании.

ЕС, представляющий основное русло капиталистического класса, не заинтересован в любом кризисе, который может еще более дестабилизировать любой из его государств-членов, включая Польшу, но в то же время он не может позволить себе поддаться давлению со стороны польского правительства. Он жаждет относительного политического спокойствия, которое десятилетие правления Туска привело к устойчивой легитимизации оппозиционной Гражданской Платформы Польши. Речь Моравецкого в Брюсселе в целом была попыткой раскрыть себя как смелого лидера в глазах его потенциальных избирателей. Естественно, среди политиков и журналистов она имела негативный резонанс, многие посчитали её лицемерной, так как отслеживали в СМИ конституционный кризис в Польше. Что еще более важно, примерно так же эту речь восприняли обычные люди, слушая трансляцию по ТВ и радиостанциям: ведь большинство из них совершенно не знакомы «с землей молока и меда», о которой хвастался Моравецкий. Основа, на которой наступают Моравецкие и весь PiS, является наиболее политически нестабильной с момента восстановления капиталистической республики. В 2016 году массовые протесты разразились против правительства PiS в связи с его попыткой ужесточить законы о строгом аборте в Польше. Доступ к аборту является основным демократическим правом, и это стало причиной огромного движения польских активисток. Протесты против закона об абортах были настолько мощными, что они принимали форму забастовки. Магазины и рестораны закрылись в течение дня, чтобы дать возможность женщинам присоединиться к протестам, и 100 000 человек затопили улицы. Это были методы рабочего класса и коллективные массовые действия, которые оказали влияние.

Согласно опросу IBRiS, 54 % поляков отрицательно относятся к последним «реформам», и только 34 % поддерживают их. Несомненно, что трезвое большинство общества увидит их, как циничные шаги PiS, чтобы расширить свое влияние. Однако судебная система и так не пользовалась популярностью. Напомню, что только 34% опрошенных поляков сказали, что они доверяют судам, а остальные респонденты заявили, что они вообще не доверяют судебным инстанциям, или что им безразлично. Данная тенденция, что характерно, повторяется и в других социологических исследованиях, которые были проведены в последнее время. Конечно, любой опрос показывает общие настроения достаточно абстрактно, пытаясь выдать их как объективные неподдельные настроения, но, учитывая историю судебной власти в Польше, нет оснований полагать, что специалисты, проводящие опросы по судебному законодательству в Польше, были необъективны.

При сталинизме судебная система долгое время использовалась для политического подавления рабочего класса, в любом случае, когда это было возможно. В 1989 году бюрократия капитулировала под давлением «ветров перемен». Многие представители государства, в том числе в судебных органах, перекрасились, лишь переделав свои членские билеты от Польской объединенной рабочей партии (правящей партии в сталинский период) для вновь созданных контрреволюционных партий, причем примкнув как к «левому», так и к правому крылу новой политической сцены. Все, что требовалось для завершения этого чудесного политического перехода еще более «красивая» зарплата в престижном учреждении и новый передел прибыльных земель и промышленных гигантов, подтверждаемый документацией на частную собственность их новых хозяев.

Следует вспомнить, что ни сторонники буржуазного курса страны, ни чиновники, оставшиеся от сталинистского аппарата правления, и перешедшие в новый левый вокруг Объединенной рабочей партия и руководство Солидарности это не рабочие, которые господствовали над капиталистической контрреволюцией. Это те же самые оппортунистические элементы, причем самые гнилые из них, которые давно находились в тесном союзе с западными банками и монополиями. С тех пор уже почти 30 лет, те же самые старые лица с помощью коррумпированных маневров несут ответственность не только за само узаконивание капиталистической системы, но также дают зеленый свет бесчеловечным выселениям, освобождению от благосостояния и дальнейшему обнищанию граждан Польши. Оставшиеся от прежней правящей элиты элементы сослужили хорошую службу для PiS в его усилиях по «истощению болота» — путем замены вчерашних обслуживающих лишь свои собственные интересы бюрократов на новую их породу Так что нет причин, по которым население Польши могло бы доверять так называемой «независимой судебной системе», на которую ссылаются либеральные лидеры. Единственная подотчетность, которая существует там, — круговая порука бюрократии, которые имеют возможность легко «переставить ногу» на более высокую должность и зарплату в судебной системе.

Рост буржуазно-консервативных лидеров стран т.н. бывшего соцлагеря, таких, как Орбана, Путин и Качиньский, показывает некоторые общие закономерности. В конце концов, аналогичные условия дают аналогичные результаты. На протяжении десятилетий Восточная Европа развивалась в разных условиях и в разных направлениях, чем Западная Европа. Распадом СССР и Восточного блока были потрясены контрреволюционеры всего мире: идея о том, что капитализм победил социализм, стала кульминацией их усилий, «концом истории», в то же время являясь великой человеческой трагедией народов, совершивших беспрецедентный социалистический эксперимент, вылившегося в великую. И спустя 30 лет после этого капиталистический кризис доказал, что история далеко не исчерпана, и теперь всем стала очевидны глубоко ошибочные действия «реформаторов» в Польше, а также в таких странах, как Венгрия и Россия. Несмотря на банкротство капиталистической системы, нынешний состав политиков пришел к власти на фоне относительного восстановления экономики в сочетании с общим чувством нетерпения и разочарования снизу. Польский капитализм сегодня действительно более интегрирован в капиталистический мировой рынок, чем в шаткие 1990-е годы. Однако в то же время он развил гораздо более мощный, современный рабочий класс, который перерабатывает богатую революционную традицию. Его положение сегодня является конкретным, и поэтому его можно понять только через конкретное исследование. Кратко подведя итоги, можно сказать, что после 1989 года Восточная Европа стала богатым полем для инвестиционных спекуляций со стороны иностранных банков и монополий. Это вызвало резкую поляризацию общества с невиданным накоплением богатства и силы с одной стороны, и нищетой, безработицей и деградацией с другой. Безработица достигла 20 процентов, крупные промышленные предприятия закрылись один за другим, и поляки вновь испытывали отчуждение, безработицу, неравенство, преступность, бездомность и деградацию в огромных масштабах, когда восстанавливался капитализм.

Это контрреволюционная реставрация капитализма в Польше (контролируемая позорным планом Лешека Бальцеровича, роль которого часто сравнивают с ролью Маргарет Тэтчер в Великобритании) была известна как шоковая терапия. Далее Польше пришлось пройти и многие другие глобально изменившие её процедуры, призванные адаптировать ёе к европейским рынкам: это вступление Польши в ЕС в 2004 году, затем — подписание Лиссабонского договора в 2008 году, после чего границы Польша открыла свои границы в Шенгенской зоне. С точки зрения уровня жизни, реальной заработной платы и уровня потребления, год за годом Польша тянулась в хвосте Европы вместе с такими странами, как Румыния и Литва. Миллионы поляков выехали за границу в поисках более стабильной жизни. Сейчас около 3 млн. поляков проживают в Германии и почти миллион в Великобритании. В Ирландии польский почти потеснил ирландский язык, став вторым языком республики. Масштабы этого перемещения говорят о реально тяжелой ситуации, с которой столкнулись миллионы польских рабочих, поскольку даже минимальная заработная плата и неквалифицированные рабочие места в Западной Европе у поляков считаются убежищем стабильности по сравнению с тяжелой ситуацией в родной стране. Если вы спросите польского работника о десятилетнем финансовом кризисе, он ответит так: «Десятилетие? Я не заметил, что прошло десятилетие кризиса у нас был непрерывный кризис в течение трех десятилетий в этой стране! Что еще может стать хуже? В Старом Варшавском пакте, который был ответом Восточного блока НАТО, Польша считалась второй по важности страной сразу после СССР. Однако Польша после распада СССР не была достаточно сильна, чтобы противостоять давлению более крупных экономик. Польские ресурсы были разграблены западными банками и монополиями, которые разделили между собой наиболее прибыльные земли, отрасли и предприятия этой, бывшей ранее экономически сильной, страны. Иностранные инвестиции были решающим фактором в определении того, почему Польша была единственной страной в Европе, которая вышла из кризиса 2008 года с чистым ростом ВВП. Однако Польша не была полностью изолирована от влияния общего кризиса: например, национальный долг удвоился с 500 до 1000 млн. злотых в период с 2008 по 2013 год. Но тем не менее, так как у Польши имелся огромный экономический потенциал для новых рынков, богатые ресурсы, дешевая рабочая сила и «гибкое» трудовое законодательство, её привлекательность с точки зрения ЕС и частных инвесторов в каком-то смысле омолодило экономику страны. Вот почему восстановление Польши после исчезновения Восточного Блока далось ей не так тяжело, чем более слабым странам Западной и Южной Европы. Безработица в Польше составляет 6,1 процента, что является самым низким показателем с 1989 года. Экономический рост в 2017 году составил 4,6 %. Правительство способно продвигать политику, такую ​​как 500+, которая предоставляет семьям дополнительный государственный доход. Однако, как упоминалось ранее, уступки и реформы, на которые готовы PiS, нестабильны. Правительство уже отступило от участия в 500+, и эти реформы сопровождались контрреформами. Сокращение социальной помощи для благосостояния инвалидов или сокращение службы здравоохранения теперь являются таким же флагманом PiS, что недавно их циничная и противоречивая программа 500+. Поддержка PIS отражает относительное улучшение условий жизни для некоторых слоев населения. Однако очевидно, что база этой поддержки нестабильна, готова исчезнуть, как только политический и социальный кризис углубится, а это еще предстоит нам всем пережить. Общее чувство разочарования растёт даже среди традиционно консервативных и более пассивных и слоев общества. В этом году прошла национальная забастовка полицейских, в требованиях которой они указывали на низкую заработную плату в их структуре, и даже отказывались штрафовать, считая, что как сами они, так и люди, подвергаемые штрафам, как правило, имеют минимальный уровень, необходимый для поддержки физических сил. С 16 июля к ним присоединились пограничники и другие люди в форме. Хотя эта борьба все еще развивается в относительной изоляции, это симптом серьёзного общего недомогания в обществе, что закономерно приведёт к большему движению рабочего класса.

В последние месяцы участились массовые движения и забастовки работников здравоохранения. Во время работы над этой статьёй-исследованием поступили новости о том, что 500 медсестер в пяти больницах Юго-Восточной Польши, недовольные низкой оплатой и условиями работы, объявили забастовку. Работники-инвалиды и медработники заняли главный зал парламента и находились там более месяца, борясь с сокращениями. Недовольство оплатой в государственном секторе, особенно среди учителей, вызывает вспышки протестов. Профсоюзы требуют 15-процентного повышения заработной платы учителям в следующем году, чему правительство PIS уже воспротивилось, что побудило Союз учителей мобилизовать 200 000 членов для забастовки, прошедшей в начале сентября. И это происходит как раз в то же время, когда только что была опубликована последняя версия Rich List, показывающая, что в Польше 100 человек владеют более 142 млрд. злотых, что на 5 млрд. больше, чем в прошлом году.

Почему это чувство протеста не направлено в едином массовом движении против правительства? Одной из самых важных причин этого ужасное лидерство оппозиции. ПО — либеральная партия, органически неспособная привлекать и основываться на массе простых людей. Его представители предпочитает работать через комитеты, мозговые центры, лоббировать лобби и шептать в коридорах власти. Самое большее, что может собрать ПО, — это мягкая демонстрация с лозунгами в защиту судей, еврократов и статус-кво. Это, может быть, и привлечет определенные слои населения, но подавляющее большинство из них остается недоверчивыми и бесстрастными а такой оппозиции.

Да, польскому рабочему классу, после всех социальных потрясений, изгибов и предательств, есть множество причин гневаться. Где слева координировать и вести подобные действия против PiS? В парламенте нет ни одного левого представителя. Razem, относительно новая партия, основанная как подматос подмосов, но без ее массовой базы, следы в нижней части опросов. SLD, преемник Коммунистической партии, мало влияет, и его лидерство постоянно склоняется к давлению правого крыла.
Один из фигур, Роберт Бьедрон, мэр Слупска и бывший депутат от SLD, был рекламирован как новый лидер слева. Он по-прежнему популярен и считается честным, поскольку в своем скромном кабинете он общается с обычными людьми. На президентских выборах он часто занимает третье место, прямо за кандидатом на ПО, хотя он не объявил о своей кандидатуре, не говоря уже о начале кампании. Несмотря на его относительно левое прошлое, ясно, что чем более популярным он становится, тем больше он стилизует себя под Макрона, а не Меленхона. Недавно Бьедрон сел за переговоры с открытыми польскими нео-либералами, такими как Щетина и Петру, и речь шла о возможностях их сотрудничества. Не исключено, что этот активист ЛГБТ со скромными полномочиями и «сострадательными» лозунгами, может получить поддержку, которая нанесет политический удар по Католической Церкви, PiS и ее спутниковым партиям и организациям. Тем не менее, связи между Biedroń и «респектабельным» классом капиталистов намного мощнее, чем его связи с подлинно левыми или рабочим классом. Вот почему простая перспектива того, что Бьедрон может стать президентом, отнюдь не означает решения основополагающих проблемных вопросов. Как упоминалось ранее, горючий материал для массового движения против правительства присутствует в обществе, если только есть левая сторона, которая могла бы связаться с ним. Требуется организовать рабочий класс, не исключая и государственного сектора, так как его представители такие же наёмники, продающие свой труд. Мы должны заменить защиту либералами «прав судей» защитой прав трудящихся. И вместо того, чтобы обратиться к ЕС за защитой польской «демократии», нам нужно обратиться к рядовым работникам и молодежи, чтобы они не полагались более ни на кого, кроме собственной борьбы за свои интересы. Эта борьба, в случае объединения разнородных трудящихся масс, способна провести к полной трансформации ситуации в стране. Исходя из опыта классических классовых битв, во всём мире для подлинно революционных идей марксизма откроются всё более и более важные социальные слои. Тогда польские марксисты будут готовы превратить эти идеи в материальную силу, которая может изменить общество. Карл Либкнехт — немецкий марксист и товарищ Розы Люксембург — однажды сказал, что молодежь — это пламя революции. В развитии классовой борьбы, классового сознания левым активистам прежде всего нужно ориентироваться на молодежь. Уже сейчас молодёжь проявляет себя: так, недавние события, когда польские студенты вместе с академическими работниками приняли участие в общей забастовке. Они заняли университеты, в стенах которых проводились публичные встречи и дискуссии о массовых движениях 1968 и 1980 годов. Кроме того, недавний опрос для Rzeczpospolita показал, что 59% молодых людей считают, что в споре о польском правопорядке с ЕС виновато именно правительство PiS. Однако это не означает поддержку молодёжью оппозиционной ПО, потому что в 2015 г. многие молодые люди проголосовали за PiS, чтобы нанести удар по предыдущему правительству ПО. Вместо этого это говорит о общей неприязни всего политического истеблишмента В настоящее время PIS и Католическая церковь тесно связаны, по-прежнему выполняя традиционную роль двух столпов общества правительства и священства. Однако опросы, проводимые среди молодёжи по теме отношения её к Католической Церкви показали, что современная Польша имеет самый большой разрыв в поколениях по вопросам религиозности. Молодые люди быстро отворачиваются от Церкви, и это феномен, который является семенем мощного движения, эквивалентного тому, что мы видели в последнее время в Ирландии. Что же ожидает Польшу в будущем? Всё большую популярность в народе будет иметь призывы радикальной левой, основанной на рабочем классе, поскольку экономика неизбежно ослабнет, ведь нынешняя её относительная «стабильность» частично объясняется ростом внутреннего потребления. Да, правительственные схемы и программы такие, как 500+ и др. еще продолжают некую инерционную линию деятельности, программы, рассчитанные на «прикармливание» некоторых социальных слоёв, вкладывают деньги в карманы этих людей, чтобы они не задумывались о настоящем положении вещей, а продолжали бы с удовольствием тратить деньги, не выходя за пределы современного «общества потребления». В конце этого месяца министр финансов Тереза ​​Червиньска объявит новый бюджет, но уже заранее она предупреждает, что экономическая ситуация после июля «не выглядит оптимистичной», подчеркнув, что это связано с тем, что правительственные схемы являются «дорогостоящими и рассчитаны на слишком долгосрочные перспективы». Г-жа министр Т. ​​Червиньска (Czerwińska) объявила, что правительству необходимо начать балансировать бюджет гораздо более тщательно, учитывая долгосрочные последствия. Помимо этого, с начала 2018 года рост еврозоны замедлился, и всё это указывает на новый спад в мире, который задушит польский экспорт. Серьезные буржуазные аналитики не убеждены в том, что стабильность экономики Польши может длиться хоть еще какое-либо время, не упёршись в полную стагнацию, даже если остальная мировая экономика будет еще останется стабильной. Бюджетные предложения ЕС на 2021 год направлены на то, чтобы отвлечь 30 млрд. Евро от Восточной Европы к Южной Европе, то есть Польша проиграет огромную часть инвестиций. Истощение кредита, протекционистская политика PiS, мрачное состояние мировой экономики и разжигание Трампа потенциальной торговой войны могут оказать также негативное влияние на экономику Польши. Фондовые инвесторы уже приняли нехарактерно осторожный подход к Польше: за прошедший год биржевая стоимость упала на 5%, и это вызывает в правительстве обеспокоенность в том, что Польша пройдёт мимо экономических проблем, которыми давно охвачены большинство стран Восточной и Южной Европы. Когда экономический кризис серьёзно ударит и по Польше, правительственные схемы станут «распутываться», и уже сейчас PiS проводит ряд крупномасштабных мер по нисходящей национализации для защиты польского бизнеса за счет иностранной конкуренции. В контексте экономического кризиса это приведет к тому, что правительство поддержит огромную часть борющейся экономики. Под таким давлением неизбежно сократятся государственные средства, а это выльется в дальнейшие потери рабочих мест, ухудшение уровня жизни, что для миллионов людей станут единственно насущными, горячими проблемами. Сейчас жизненно необходима революционная программа, предлагающая коренные перемены в обществе, основанные на организованных силах рабочего класса. Ни ПО, ни какая-либо из либеральных оппозиционных групп не предлагают каких-либо дальнейших действий по выходу из тупика, в который привели Польшу неолиберальные экономические методы. Либеральная оппозиция совершенно неспособна вести серьезную борьбу против непопулярных решений правительства и капиталистической элиты. Флаги ЕС и ПО представляют прошлое, и скоро будут отброшены. Красный флаг международного рабочего класса является знаменем будущего, под которым мы должны теперь организоваться и подготовиться к предстоящим классовым сражениям.

Товарищ Генрик Зелински
Аналитик, политолог
«Niezależne Centrum Międzynarodowych Studiów Marksistowskich»
г. Краков, Польша
специально для Resistentiam.com